Kaa, 51 - 29 мая 2007 15:21

УЛЫБКА БЕЛОГО ДРАКОНА (ЧАСТЬ 2)

Через три дня мать Туна слегла, и ни один лекарь не мог понять ее недуга. Забросив свои дела, юноша неотлучно находился в комнате больной. Как-то во сне ему явился крепкий старик с мудрыми и насмешливыми глазами. Сказав, что его имя Люй Дунбинь, он напомнил Туну о девушке и посоветовал, чтобы помочь матери, расстаться с талисманом.
-Срок службы Дракона тебе истек, - сказал даос, - но вместо благодарности ты утаил его знак. Берегись, как бы горе твое не умножилось.
-Как же найти мне ту девушку? – испугался Тун. - И какими словами просить ее о прощении?
-Девятая Хань сама тебя найдет, - улыбнулся маг. – Отыщи продолжение стиха, что сказала она, уходя. Поймешь их - в этом и будет тебе прощение».
Проснувшись, юноша увидел, что матери стало легче. Он бросился к старым книгам, и после недолгого поиска прочел нужное стихотворение:
Того ж человека, который обманут лжецом,
Я с луком сравню, что пророс в деревенском саду:
Его, что ни утро, под корень срезают ножом,
А он, как и прежде, заполнит пустую гряду.
* * *
Все вышло по слову Люй Дунбиня. Как и в первый раз, тихо стукнув в дверь, Хань появилась в доме Туна. Юноша с поклоном отдал ей пластинку, произнес найденные строки – и ощутил в правой руке тепло, как в тот миг, когда поднял дар Дракона из дорожной пыли. Поглядев на ладонь, он с изумлением увидел на ней летящий силуэт. Девушка улыбнулась: «Вас Повелитель решил отметить особо. Теперь Вы станете еще искуснее в речах и сочинениях. Не забудьте же его милости и употребляйте талант на защиту справедливости в Поднебесной!»
Она кинула пластинку на камни, и та обернулась лодочкой, выточенной из белого дерева. Махнув рукой Туну, девушка уселась в нее и раскрыла веер. Лодку закружило налетевшим ветром, и все исчезло; только столб пыли медленно оседал на дорогу.
Мать юноши встала с постели на следующее утро, в канун праздника Середины осени. Сам же Юй Тун вступался за терпящих не по заслугам от имеющих власть и богатство, отчего и его самого не раз преследовали. Простые люди любили его и помогали чем только могли. А ему не давала покоя улыбка Хань, впечатанная в сердце, как знак Дракона в ладонь. Все чаще он уединялся в верхней комнате, играл на цине и рисовал, стараясь кистью и мелодией запечатлеть ее лицо и голос, но они ускользали сквозь тонкие ставни. Тун бледнел и угасал на глазах.
Однажды, промучившись уже которую ночь в бесплодных попытках, перед самым рассветом он отложил цинь и подошел к зеркалу. Из него на Туна глядел с тоскою глубокий старик, а рядом играла той самой улыбкой девушка, очень похожая на Хань Девятую. Закрыв глаза, Юй Тун подался к зеркалу – и исчез в нем.
Утром его нашли бездыханным на несмятой постели. В ногах лежал цинь, а в лице читалось блаженство. Он улыбался той самой неуловимой улыбкой Белого дракона. За окном начинался первый день десятой луны…

• 
• 
•