Elvient, 50 - 22 октября 2008 00:13

Когда ты словно сплетаешься с музыкальным звучанием, чувствуешь, что идеально попадаешь в ноты и, кажется, понимаешь до глубины все эмоции исполнителя, когда ты ощущаешь создаваемый нераздельный симбиоз и собственную нарастающую силу, когда почему-то начинаются перепады напряжения, и звук резко обрывается, обрезая слово, тогда ты слышишь свой дребезжащий, слабый голос, неуверенно умирающий на обрезке того самого незаконченного слова.

Когда видишь свою изгибающуюся тень в темпе падающего дождя, кисти рук, которые пересекают то ли трещины стен, то ли швы на стыке обоев, когда твоя тень из отчётливого силуэта превращается в непонятный сгусток темноты по мере приближения к тому тусклому источнику света, благодаря которому она вообще существует, когда ты осознаёшь эту обратно пропорциональную зависимость, тогда твои руки лихорадочно стараются нащупать на шершавой стене выключатель, чтобы растворить тень в электрическом сиянии, но находят только впадину, в которой извиваются, искрясь, оголённые провода.

Когда ты танцуешь в одиночестве, мысленно повторяя, что это замечательно танцевать одному, когда из ворса ковра выступают мелкие осколки хрусталя, кромсающие ступни, когда ты улыбаешься себе и обнимаешь самого себя, когда ты удивляешься своему самодостаточному одиночеству, когда ты спотыкаешься на особо большом и остром осколке и падаешь на колени перед зеркалом, тогда ты видишь своё отражение, с изрезанным телом от слишком долгого танца, с измученными глазами от слишком чистого хрусталя, с обескровленным сердцем от слишком глубоких ран на теле.

Когда ты где-то в три часа ночи залезаешь в кровать, когда в доме напротив не горит уже не одно окно, укутываешься с головой и сворачиваешься клубочком, потому что так не хочется вылезать из-под тёплого одеяла и закрывать окно, из которого в комнату прорывается прохладный ветер с моросью, оседающей на уголке постели, когда нельзя даже перевернуться на другой бок, не опасаясь вновь попасть на холодное место простыни или подушки, когда слышен шелест мокрой листвы и скрежетание железного козырька от порывов ветра, когда спина и ноги уже затекают от неудобного положения - ты все равно так же лежишь и смотришь на бесконечно шершавую стену.

Когда на утро ты штукатуришь своё обесцветившееся лицо, когда рисуешь красивые глаза на месте провалившихся насквозь дыр, когда подводишь губы, такие жёсткие, которые целуют только чашку с утренним кофе, когда гримаса угнетения превращается в приветливое и немного неживое от количества краски лицо, когда тонкая блестящая синтетика обтягивает тело в рубцах, когда бесцветный лак скрывает потрескавшиеся и опаленные ногти, когда кусочек отслоившейся кожи ты по обыкновению заменяешь каплей грима, тогда отслоившийся кусочек души ты, как всегда, заменяешь блестящей фольгой.

Когда день, ты работаешь на производстве новых эмоций, подтверждающих твоё превосходство, которые ложатся осколками тебе под ноги, которые вновь и вновь роняют тебя на колени перед собственным отражением, когда ты слишком доверяешь своим облупленным пальцам с подпаленными ногтями, когда день проходит очень быстро, не успев разгореться, когда на протяжении многих лет перед нарисованными глазами одни три часа ночи и не желание закрыть окно, тогда большинство времени съедает вечер.

Когда твоя температура совпадает с температурой дождя, когда твой голос затих в пустоте без желания продолжать, когда руки ошиблись и дотронулись до оголённых, шипящих проводов, когда на ковре между сверкающими осколками хрусталя лежат не способные ни на что куски мяса, когда ты однажды не встал со своей холодной постели и теперь всегда будешь смотреть на так же бесконечно шершавую стену, когда уже всё тело стало гримом, а душа фольгой, и ты не будешь производить даже эти новые эмоции - три часа ночи останутся навсегда с твоим телом в постели, потому что вечер уже съел твоё время.

• 
• 
•