NUFRIDITE, 53 - 7 июня 2009 02:30

[COLOR=lilac][SIZE=+2]Открыла для себя новый литературный талант! Ура!!! Спешу поделиться с теми, кому интересно

И з дневника: "Тропы": [/SIZE][/COLOR]

[COLOR=darkblue][SIZE=+1]С любимыми не расставайтесь,
Всей кровью прорастайте в них.
И каждый раз навек прощайтесь,
Когда уходите на миг.


Она молча смотрела на звенящий телефон. Молча, в комнате с электрическим светом, молча, под люстрой, хотя за окном было уже почти светло. Через 15 минут на тополя должны были прилететь голуби… соседка с третьего этажа со звоном открыть окно и разбросать зерно на бельевой площадке… шелест крыльев… вежливый, осторожный, не нарушающий сонной тишины… недвижно, молча. Сидела и смотрела на телефон.
А он порвал все её рисунки, все её фотографии, …отвратительный, одинокий и отвратительный праздник – Новый год… отнёс на помойку её газету, бросил в урну перед подъездом, поверх горы обёрток, коробок и упаковок, скрюченных еловых веток, отстрелянных петард, пустых ракетниц, фруктовых шкорок… Что ещё? Вырвать струны… как нервные окончания, сухожилия, трахеальные трубки – без которых она не сможет дышать… нейлоновые вены с музыкой в крови… никогда, больше никогда не сможет петь – отвратительный праздник, хорошо, что закончился.

Откуда я знаю? А ниоткуда. Я придумала. История любви, которой никогда не было. Я очень хочу, как в этих стихах… кровью прорасти в другого человека. Со всей ответственностью, с полным осознанием губительности таких трансплантаций. По-настоящему… чтобы точка невозврата – действительно_невозврата, чтобы под ногами всё рассыпалось, и невозможно было шагнуть назад. И даже обернуться – потому что там ничего. Обычное такое, пустое Ничего. Это мог бы быть… можешь быть… может быть, ты.

Ты купил электрогитару.

А я каждую пятницу хожу на курсы и упорно – Ля минор, До мажор, Ми септакорт, Ля септакорт… а теперь по нотам… читай с листа – понимаешь, что написано?.. закат бьёт в окно, поджигая занавески, а я молча смотрю на листик с партитурой и уже не замечаю щемящей боли в растёртых пальцах. Я теперь пишу реже, дышу чаще, хожу быстрее. Я знаю, время живёт где-то среди одинаковых домов, школ и детских садиков, которые когда-то пугали меня, заставляя думать, что я хожу кругами. Время живёт где-то по-соседству с тобой… А у меня его нет, бросило оно меня, рассорились. В пух и прах.
И мне теперь действительно всё равно. Если всё время бить в одно и то же место, оно теряет чувствительность. Это как с насечками от гитарных струн. Но вот только раньше мне было не всё равно, вот в чём фокус. (3 ‎января ‎2009 ‎г., ‏‎22:44:53)

Живу – в песочных часах, а мимо Новый год, последний – весенний – снег, грачи прилетели, можно сделать выдох, тёплый, струящийся по цветочному воздуху дым, апрель… май. А память… память постепенно растворяет тот день, и я теперь не знаю, проклинать её за это, или сказать спасибо. (.)

Я ждала, безумно ждала, что в какой-то момент я смогу обрадовать свой дневник новостью, что мы всё-таки были вместе, что всё закончилось, что… Но пришлось промолчать. Теперь мне просто осталось дописать эту историю, чтобы никакие зеркальные двойники и параллельные судьбы – не мешали мне жить. (.)

Когда собираешь жизнь по кусочкам – история получается несвязной. Обрывы на полуслове, у оснований которых звуковые волны разбиваются вдребезги. На гитару меня так и не хватило, во мне умирает (умер?) фотограф, во мне писателю отрезало пальцы, художнику – руку по локоть, даже ты получаешься у меня через раз и не продвигаешься дальше головы и тонкого, набросочного контура плеч. А ещё человеку, который верил, парализовало сердце. Мне всё равно – повторять это можно сотни раз. Слова, бьющие ознобом всё тело… заставляя сдавленно твердить – тихо-тихо, почти в мыслях – «…если сейчас не произойдёт чуда, я повешусь».

И продолжать жить. жить. жить.

Потому что я не верю – ни_кому и ни_во_что.
Да и ты не_при_чём.

И даже если 14 троллейбусы будут подходить к остановке каждую секунду, даже если самые невероятные, чудовищные, сумасшедшие совпадения – я знаю, всё это ни_зачем, насмешка, издёвка.
Вот они – свежие новости последних пяти месяцев. Я пыталась молчать – и вот теперь они непереваренным комом летят вниз, чтобы прикончить пару-тройку случайных прохожих.
Откуда такая жестокость?

Всё просто.
я - переживала.
Всё просто.
её здесь нет. как нет и боли.

А я… а что я? За меня как раз переживать не надо – я выйду на улицу, запрокину голову… посмотрю в небо – и спасусь, в который раз. Это мой личный рецепт выживания. И дело не в том, что я обращаюсь к высшим силам, или вижу там ответы на свои вопросы, черпая веру, или… нет, мне просто нравится его цвет – серый, голубой, бледно-зелёный, пепельный или ядовито-синий, как на моих старых фотографиях.
Только ночью меня некому удержать и некуда вглядываться – бесполезно – небо закрывает глаза, и я тихонечко сползаю вниз по дверце шкафа. Или иду делать английский – без разницы.
(.)


Была ночь, такая же, как сейчас, тихая, летняя. Она взяла с полочки ключи, осторожно открыла дверь и не торопясь пошла вниз по ступенькам, с любопытством рассматривая мотыльков, упрямо тычущихся в жёлтые от света, матовые стены.
Я слышала, всё можно исправить, пока не пошли финальные титры. Ничего не говорящие мне имена и фамилии ровными полосками плывут перед глазами… Много-много безликих убористых строчек. Белым по чёрному. Но ты всегда ждёшь, что после титров будет финальный штрих, который объяснит тебе если ни весь фильм, то пару-тройку ключевых сцен, и всегда – досматриваешь до последнего миллиметра плёнки.
И это меня успокаивает. (.)[/SIZE][/COLOR]

• 
• 
•